Now only death is my master. His is the only call I heed. A voice cold as ice and warm as the Burning fires of Hell....
Автор: White Heather aka Кайль
Бета: сил на редактирование не хватило
Название: О вкусах не спорят
Фандом: это ориджинал, прикиньте)
Пэйринг: Лин/Салли (кто не знает это очень-очень давно были мои любимые мужские имена)
Рейтинг: R
Жанр: эссе, ангст что-то еще
Предупреждение: лексика, слэш, бред и сволочные вампиры, по крайней мере один из них.
Статус: закончен
Размещение: только с моего разрешения!
От автора: это родилось после бессонной ночи наедине с курсовой и "Хрониками Крови" Тани Хафф. Если вам покажется, что персонажи немного "того", то не удивляйтесь =)
А так, всё весьма лакончично - мы не ценим того что у нас есть, пока не потеряем.
К чёрту хеппи энды!
З.Ы. Пните меня если там есть очепятки, я всё-таки не спал, потому возможен полёт фантазии в стиле моего весёлого Ворда =)
Попробовать прочитать- Блядь! – зато коротко и ясно, но в прочем начинать утро именно с ругательств всегда было не очень приятно – Кто поставил это сюда? Убью нахрен!
Если бы обладатель этого приятного голоса ругался хотя бы в полтона тише, то можно было бы накрыть голову подушкой и спать себе дальше, но этот человек не привык считаться с кем-либо, даже если этот кто-либо спал в его собственной кровати.
- Хватит дрыхнуть! – а вот теперь и до меня руки дошли. Толи ноги. По крайней мере ощутимый пинок под рёбра был сделан какой-то из этих частей тела. – Утро уже! Я на пары опоздаю!
Вот именно, утро – а значит самое время поспааааать.
- Ты слышишь меня вообще?!
Да, да, слышу и не надо орать мне в ухо, я пока не глухой, но если ты не прекратишь, не исключен и такой поворот событий. И потому приходится открывать глаза. Нарочито медленно, сонно глядя сквозь ресницы. Ты вообще помнишь, что я не сплю ночью? Я просто играю этот спектакль для тебя, чтобы у тебя складывалось впечатление, что ты завёл отношения с человеком. Если конечно это можно было назвать отношениями.
Конечно, ты не помнишь, а говорил ли я тебе об этом вообще? Тебе ведь всё равно кто я и откуда? Я тоже ничего у тебя не спрашивал.
- Уже пора? – невинный вопрос, и твоё лицо кривится, не от отвращения ли? Нет, конечно, нет, ты смотришь на меня с благоговением, с немым трепетом, потому что не можешь себе объяснить, почему не можешь передо мной устоять. Ответ прост, но ты никогда не примешь его за правду.
- Пары через 20 минут начнутся. Собирайся скорей. Позавтракать тебе придётся без меня. – Ну, вот и успокоился, провёл рукой по моим волосами, коснулся пальцами губ, а следом поцеловал, с несвойственной тебе нежностью. – Мммм, ты вечером никуда не собираешься?
Я сладко потянулся, хрустнув суставами, тело обволакивала блаженная усталость.
- Хочешь пригласить меня на романтический ужин?
О, ты смутился? Неужели я угадал?
- Ну не на ужин, но в кино можно и сходить. Мы давно никуда не ходили и я подумал… Так что, планов нет?
- У меня всегда одни планы – ты! – чмокнул в нос и стал подниматься с кровати, я ведь не должен пресекать твои попытки учиться.
Собирались в спешке, завязывали шнурки на кроссовках в перерывах между поцелуями, немного вытерли пол в прихожей своей одеждой и вышли из общежития как всегда немного помятые, взъерошенные, но зато счастливые.
Ты меня любишь. Тебе это нравится? Мне вот нравится.
Солнце сегодня светило на удивление ярко и я решил, что не стоит долго задерживаться на улице, иначе можно было заработать пару-тройку ожогов на долгую память.
Я не люблю свою квартиру, потому что она не похожа на твою. У тебя всегда беспорядок: вещи разбросаны по полу - и я всегда удивляюсь, как ты ухитряешься что-то там найти. В моей квартире напротив – стерильная чистота. От плохих привычек слишком трудно избавляться. И даже когда я пытаюсь создать в этом помещении видимость жизненной деятельности, всё, что лежало не на своём месте рано или поздно туда возвращается. А вместе с вещами создаётся впечатление, что квартира пустует. На самом деле я не нуждаюсь ни в порядке, ни в солнечном свете, ни даже в твоей любви. Единственное что мне нужно для существования – это еда и покой. Если второе я обеспечиваю себе сам, то первое предоставляешь мне ты. Я вампир, я забыл тебе сказать, да? А у твоей крови великолепный вкус.
О чём ты думаешь, когда идёшь на пары? О чём ты думаешь на них? Если твои мысли целиком и полностью заняты мной, как же тебе удаётся еще уходить куда-то от меня?
Ах да…Тебе всегда улыбается та симпатичная рыженькая девчонка. Она хочет, чтобы ты прижал её в тёмном простенке между первым корпусом и спортзалом и показал, каким «нежным» ты можешь быть. А потом она будет еще пару лет рассказывать своим подругам, что её поимел самый красивый парень на курсе. Она ведь не знает, что ты хочешь прикасаться только ко мне. И целовать ты будешь только меня и даже не сомневайся, спать ты тоже будешь только со мной. Пока мне не надоест, а надоест – ты вспомнить не сможешь даже откуда у тебя шрамы на спине и на шее.
У тебя карие глаза и каштановые волосы. Когда ты улыбаешься, на щеках появляются едва заметные ямочки. Я люблю эту улыбку. Люди считают тебя красивым. Я тоже думаю, что для человека ты вполне симпатичен. Но твой характер надолго отбивает у всех охоту общаться с тобой. Ты – одиночка. Это хорошо. Для меня разумеется.
Тебе глубоко наплевать на правила, и ты шагаешь против них, даже не оборачиваясь. И ты идёшь по головам, если это необходимо. Ты абсолютно убеждён, что никто не может посягнуть на твою свободу. Правильно, если конечно это не происходит без твоего ведома. Ведь я давно сделал тебя своим. Строптивая игрушка хороша по-своему.
Тебе не нравится, когда на нас подозрительно косятся, но тем ни менее ты никогда не прочь поцеловать меня где-нибудь на людной улице или бесцеремонно усадить себе на колени. У тебя всё равно нет друзей, с которыми ты мог бы гулять, потому всё твоё свободное время принадлежит мне. Ты считаешь, что мы отличная пара, даже если наше знакомство началось со стипклуба, наркотиков и тяжелых телесных повреждений. И закончилось жестоким изнасилованием в подворотне твоего дома.
Признай, ты ведь не ожидал, что мы встретимся снова? Я даже помню твоё лицо на следующий день, когда мы столкнулись на автобусной остановке. Ты словно увидел мертвеца. К слову, так оно и было. Но ты наверно смутно догадывался, куда тебя должны упрятать за то, что ты со мной сделал. Но тебе повезло, ты мне понравился. Понравился твой вкус и твоя улыбка. И я улыбнулся в ответ. К этим чарам у тебя не было иммунитета.
Ты уж прости, но ты ведь и сам отчасти виноват, нечего бросаться на подростков, которые предлагают пойти прогуляться.
У меня чёрные глаза. Да, да без единого проблеска и нечего мне об этом каждый раз напоминать, сам знаю. Я ведь отражаюсь в зеркале как-никак. И серебра я не боюсь, потому мне даже нравится, как ты чуть ли не каждую неделю вешаешь мне в ухо новую серёжку. Это у тебя такой изощренный способ показывать свою собственность? Ты не беспокойся, когда я их сниму, и следа не останется.
И всё так просто на самом деле. Мне в моей долгой жизни не хватало острых ощущений. А ты предоставил их с лихвой. Я не рискую никогда, только твоя жизнь бывает в опасности. Но я защищу тебя, если потребуется, ведь иначе мне снова станет скучно.
Жалобно заскулил телефон и я, вынырнув из воспоминаний, закрыл, наконец, входную дверь и двинулся вглубь квартиры, чтобы ответить на звонок. В трубке раздался низкий мужской голос.
- Здравствуйте, я говорю с Салли Вайтмэйном?
- Добрый день. Да, это я.
- Вас беспокоят из центрального госпиталя. Десять минут назад к нам поступил юноша с тяжелыми ножевыми ранениями и…
Трубка выпала из рук.
Полтора часа с того момента как мы вышли из общежития! Я оставил тебя на полтора часа и теперь ты захлебываешься собственной кровью на больничной койке, а мне звонят и сообщают об этом, потому что получается я единственный кому не наплевать на то, жив ты или уже давно нет. Как, например твоей пьянице-мамаше или отцу-уголовнику.
Хорошо, что я не успел разуться.
Спустя каких-то двадцать минут я уже влетел в коридор госпиталя и, сбив по пути какого-то парня, случайно пробежал мимо регистратуры. А потом я узнал, что ты в операционной и хрен я дождусь, чтобы кто-то сказал мне каковы твои шансы на выживание.
Полтора часа понадобилось, чтобы твоя жизнь оказалась на волоске.
И восемь часов ожидания понадобилось, чтобы мне сказали, что этот волосок оборвался. А потом весь этот бред, что они сделали все, что было в их силах и прочее-прочее-прочее, все, что я пропустил мимо ушей. Потому что мне только что сказали, что тебя больше нет.
Нет ни твоих проклятых карих глаз, ни твоей раздражающей улыбки. Нихрена нет больше и не будет. Не будет бессонных ночей, не будет сборов в институт по утрам, не будет твоих ужасных завтраков, которые ты понял, что я не ем, и решил их больше не готовить. Потому ты будил меня позже и говорил, что завтракать я буду сам. Я всегда легко соглашался, я ведь не нуждался в человеческой пище…Но то, что ты готовил мне нравилось…правда. Ты мне нравился…О вкусах ведь не спорят. Да и дело совсем не в этом.
Да, иногда я бываю циничен. Но как я такое вот паршивое время, стоя одному в пустом больничном коридоре с одной новостью, которая гремит в голове, как удары молотка в крышку гроба, не задуматься, что, быть может, дело было вовсе не в желании обладать? А в желании принадлежать? Ведь всё заключалось в тебе, ты был настолько неправильным, что это вызывало слёзы умиления. Ты был настолько НЕ человек в этом человеческом обществе, что они ненавидели тебя хуже опасного зверя, вроде меня. Именно поэтому мне так хотелось быть с тобой. И за это…только то за это…
Бью кулаком ни в чём не повинную стену. Да будь и она проклята, и все люди прокляты, и пусть мир этот сгорит в адском пламени! Потому что всё рухнуло за полтора часа. Смешно, до истеричного смешно. Ты ведь утром разбудил меня, поцеловал и выпроводил из общежития. Ты еще тогда был живым, дышащим…Почему ты не попросил пойти с тобой? Я бы пошел, не сомневайся, и сидел бы рядом с тобой на парах, отводя глаза преподавателю, и любил бы тебя прямо там перед всей аудиторией. Тебе ведь было плевать на чужое мнение. Всегда. И даже когда какие-то ублюдки изуродовали твоё тело холодным лезвием ножа. Тебе…было больно?
Со стены осыпается штукатурка и каменная крошка, расплываются кровавые пятна по побелке. А твоё тело должны вот сейчас вывезти из этих дверей и отвезти в подвал – в морг. И когда дверь открывается, я покорной серой тенью иду следом, отводя глаза санитарам. Твоя рука, трогательно-беззащитная, свисает с каталки и, кажется, что вот-вот ты поднимешь её и поманишь меня пальцем. Но этого не случается.
Ты бледен как покойник, хотя, в прочем, почему как? Твоё сердце больше не бьётся, и даже губы побелели. Тебе холодно? Я согрею тебя… Я лгу? Да правильно, моего тепла не хватит и на одного не то, что на двоих. Я просто останусь тут с тобой, ты не против? Не отвечаешь? Ну, ничего, молчание – знак согласия. А в кино мы пойдём завтра, ведь сегодня уже поздно немного. А потом можем переночевать у меня. Хочешь? Я редко звал тебя в гости, но я на самом деле не против. Ты можешь теперь чаще приходить ко мне. А то в квартире без тебя как-то пусто, безжизненно. Даже часы по-другому тикают. Признаться честно, мне немного страшно там находиться одному. А может…переедешь ко мне?
Лин…Будем жить вместе, а?
Лин…я ведь…я…я же люблю тебя…
Но ты ведь и сам об этом знаешь, правда?...
Бета: сил на редактирование не хватило
Название: О вкусах не спорят
Фандом: это ориджинал, прикиньте)
Пэйринг: Лин/Салли (кто не знает это очень-очень давно были мои любимые мужские имена)
Рейтинг: R
Жанр: эссе, ангст что-то еще
Предупреждение: лексика, слэш, бред и сволочные вампиры, по крайней мере один из них.
Статус: закончен
Размещение: только с моего разрешения!
От автора: это родилось после бессонной ночи наедине с курсовой и "Хрониками Крови" Тани Хафф. Если вам покажется, что персонажи немного "того", то не удивляйтесь =)
А так, всё весьма лакончично - мы не ценим того что у нас есть, пока не потеряем.
К чёрту хеппи энды!
З.Ы. Пните меня если там есть очепятки, я всё-таки не спал, потому возможен полёт фантазии в стиле моего весёлого Ворда =)
Попробовать прочитать- Блядь! – зато коротко и ясно, но в прочем начинать утро именно с ругательств всегда было не очень приятно – Кто поставил это сюда? Убью нахрен!
Если бы обладатель этого приятного голоса ругался хотя бы в полтона тише, то можно было бы накрыть голову подушкой и спать себе дальше, но этот человек не привык считаться с кем-либо, даже если этот кто-либо спал в его собственной кровати.
- Хватит дрыхнуть! – а вот теперь и до меня руки дошли. Толи ноги. По крайней мере ощутимый пинок под рёбра был сделан какой-то из этих частей тела. – Утро уже! Я на пары опоздаю!
Вот именно, утро – а значит самое время поспааааать.
- Ты слышишь меня вообще?!
Да, да, слышу и не надо орать мне в ухо, я пока не глухой, но если ты не прекратишь, не исключен и такой поворот событий. И потому приходится открывать глаза. Нарочито медленно, сонно глядя сквозь ресницы. Ты вообще помнишь, что я не сплю ночью? Я просто играю этот спектакль для тебя, чтобы у тебя складывалось впечатление, что ты завёл отношения с человеком. Если конечно это можно было назвать отношениями.
Конечно, ты не помнишь, а говорил ли я тебе об этом вообще? Тебе ведь всё равно кто я и откуда? Я тоже ничего у тебя не спрашивал.
- Уже пора? – невинный вопрос, и твоё лицо кривится, не от отвращения ли? Нет, конечно, нет, ты смотришь на меня с благоговением, с немым трепетом, потому что не можешь себе объяснить, почему не можешь передо мной устоять. Ответ прост, но ты никогда не примешь его за правду.
- Пары через 20 минут начнутся. Собирайся скорей. Позавтракать тебе придётся без меня. – Ну, вот и успокоился, провёл рукой по моим волосами, коснулся пальцами губ, а следом поцеловал, с несвойственной тебе нежностью. – Мммм, ты вечером никуда не собираешься?
Я сладко потянулся, хрустнув суставами, тело обволакивала блаженная усталость.
- Хочешь пригласить меня на романтический ужин?
О, ты смутился? Неужели я угадал?
- Ну не на ужин, но в кино можно и сходить. Мы давно никуда не ходили и я подумал… Так что, планов нет?
- У меня всегда одни планы – ты! – чмокнул в нос и стал подниматься с кровати, я ведь не должен пресекать твои попытки учиться.
Собирались в спешке, завязывали шнурки на кроссовках в перерывах между поцелуями, немного вытерли пол в прихожей своей одеждой и вышли из общежития как всегда немного помятые, взъерошенные, но зато счастливые.
Ты меня любишь. Тебе это нравится? Мне вот нравится.
Солнце сегодня светило на удивление ярко и я решил, что не стоит долго задерживаться на улице, иначе можно было заработать пару-тройку ожогов на долгую память.
Я не люблю свою квартиру, потому что она не похожа на твою. У тебя всегда беспорядок: вещи разбросаны по полу - и я всегда удивляюсь, как ты ухитряешься что-то там найти. В моей квартире напротив – стерильная чистота. От плохих привычек слишком трудно избавляться. И даже когда я пытаюсь создать в этом помещении видимость жизненной деятельности, всё, что лежало не на своём месте рано или поздно туда возвращается. А вместе с вещами создаётся впечатление, что квартира пустует. На самом деле я не нуждаюсь ни в порядке, ни в солнечном свете, ни даже в твоей любви. Единственное что мне нужно для существования – это еда и покой. Если второе я обеспечиваю себе сам, то первое предоставляешь мне ты. Я вампир, я забыл тебе сказать, да? А у твоей крови великолепный вкус.
О чём ты думаешь, когда идёшь на пары? О чём ты думаешь на них? Если твои мысли целиком и полностью заняты мной, как же тебе удаётся еще уходить куда-то от меня?
Ах да…Тебе всегда улыбается та симпатичная рыженькая девчонка. Она хочет, чтобы ты прижал её в тёмном простенке между первым корпусом и спортзалом и показал, каким «нежным» ты можешь быть. А потом она будет еще пару лет рассказывать своим подругам, что её поимел самый красивый парень на курсе. Она ведь не знает, что ты хочешь прикасаться только ко мне. И целовать ты будешь только меня и даже не сомневайся, спать ты тоже будешь только со мной. Пока мне не надоест, а надоест – ты вспомнить не сможешь даже откуда у тебя шрамы на спине и на шее.
У тебя карие глаза и каштановые волосы. Когда ты улыбаешься, на щеках появляются едва заметные ямочки. Я люблю эту улыбку. Люди считают тебя красивым. Я тоже думаю, что для человека ты вполне симпатичен. Но твой характер надолго отбивает у всех охоту общаться с тобой. Ты – одиночка. Это хорошо. Для меня разумеется.
Тебе глубоко наплевать на правила, и ты шагаешь против них, даже не оборачиваясь. И ты идёшь по головам, если это необходимо. Ты абсолютно убеждён, что никто не может посягнуть на твою свободу. Правильно, если конечно это не происходит без твоего ведома. Ведь я давно сделал тебя своим. Строптивая игрушка хороша по-своему.
Тебе не нравится, когда на нас подозрительно косятся, но тем ни менее ты никогда не прочь поцеловать меня где-нибудь на людной улице или бесцеремонно усадить себе на колени. У тебя всё равно нет друзей, с которыми ты мог бы гулять, потому всё твоё свободное время принадлежит мне. Ты считаешь, что мы отличная пара, даже если наше знакомство началось со стипклуба, наркотиков и тяжелых телесных повреждений. И закончилось жестоким изнасилованием в подворотне твоего дома.
Признай, ты ведь не ожидал, что мы встретимся снова? Я даже помню твоё лицо на следующий день, когда мы столкнулись на автобусной остановке. Ты словно увидел мертвеца. К слову, так оно и было. Но ты наверно смутно догадывался, куда тебя должны упрятать за то, что ты со мной сделал. Но тебе повезло, ты мне понравился. Понравился твой вкус и твоя улыбка. И я улыбнулся в ответ. К этим чарам у тебя не было иммунитета.
Ты уж прости, но ты ведь и сам отчасти виноват, нечего бросаться на подростков, которые предлагают пойти прогуляться.
У меня чёрные глаза. Да, да без единого проблеска и нечего мне об этом каждый раз напоминать, сам знаю. Я ведь отражаюсь в зеркале как-никак. И серебра я не боюсь, потому мне даже нравится, как ты чуть ли не каждую неделю вешаешь мне в ухо новую серёжку. Это у тебя такой изощренный способ показывать свою собственность? Ты не беспокойся, когда я их сниму, и следа не останется.
И всё так просто на самом деле. Мне в моей долгой жизни не хватало острых ощущений. А ты предоставил их с лихвой. Я не рискую никогда, только твоя жизнь бывает в опасности. Но я защищу тебя, если потребуется, ведь иначе мне снова станет скучно.
Жалобно заскулил телефон и я, вынырнув из воспоминаний, закрыл, наконец, входную дверь и двинулся вглубь квартиры, чтобы ответить на звонок. В трубке раздался низкий мужской голос.
- Здравствуйте, я говорю с Салли Вайтмэйном?
- Добрый день. Да, это я.
- Вас беспокоят из центрального госпиталя. Десять минут назад к нам поступил юноша с тяжелыми ножевыми ранениями и…
Трубка выпала из рук.
Полтора часа с того момента как мы вышли из общежития! Я оставил тебя на полтора часа и теперь ты захлебываешься собственной кровью на больничной койке, а мне звонят и сообщают об этом, потому что получается я единственный кому не наплевать на то, жив ты или уже давно нет. Как, например твоей пьянице-мамаше или отцу-уголовнику.
Хорошо, что я не успел разуться.
Спустя каких-то двадцать минут я уже влетел в коридор госпиталя и, сбив по пути какого-то парня, случайно пробежал мимо регистратуры. А потом я узнал, что ты в операционной и хрен я дождусь, чтобы кто-то сказал мне каковы твои шансы на выживание.
Полтора часа понадобилось, чтобы твоя жизнь оказалась на волоске.
И восемь часов ожидания понадобилось, чтобы мне сказали, что этот волосок оборвался. А потом весь этот бред, что они сделали все, что было в их силах и прочее-прочее-прочее, все, что я пропустил мимо ушей. Потому что мне только что сказали, что тебя больше нет.
Нет ни твоих проклятых карих глаз, ни твоей раздражающей улыбки. Нихрена нет больше и не будет. Не будет бессонных ночей, не будет сборов в институт по утрам, не будет твоих ужасных завтраков, которые ты понял, что я не ем, и решил их больше не готовить. Потому ты будил меня позже и говорил, что завтракать я буду сам. Я всегда легко соглашался, я ведь не нуждался в человеческой пище…Но то, что ты готовил мне нравилось…правда. Ты мне нравился…О вкусах ведь не спорят. Да и дело совсем не в этом.
Да, иногда я бываю циничен. Но как я такое вот паршивое время, стоя одному в пустом больничном коридоре с одной новостью, которая гремит в голове, как удары молотка в крышку гроба, не задуматься, что, быть может, дело было вовсе не в желании обладать? А в желании принадлежать? Ведь всё заключалось в тебе, ты был настолько неправильным, что это вызывало слёзы умиления. Ты был настолько НЕ человек в этом человеческом обществе, что они ненавидели тебя хуже опасного зверя, вроде меня. Именно поэтому мне так хотелось быть с тобой. И за это…только то за это…
Бью кулаком ни в чём не повинную стену. Да будь и она проклята, и все люди прокляты, и пусть мир этот сгорит в адском пламени! Потому что всё рухнуло за полтора часа. Смешно, до истеричного смешно. Ты ведь утром разбудил меня, поцеловал и выпроводил из общежития. Ты еще тогда был живым, дышащим…Почему ты не попросил пойти с тобой? Я бы пошел, не сомневайся, и сидел бы рядом с тобой на парах, отводя глаза преподавателю, и любил бы тебя прямо там перед всей аудиторией. Тебе ведь было плевать на чужое мнение. Всегда. И даже когда какие-то ублюдки изуродовали твоё тело холодным лезвием ножа. Тебе…было больно?
Со стены осыпается штукатурка и каменная крошка, расплываются кровавые пятна по побелке. А твоё тело должны вот сейчас вывезти из этих дверей и отвезти в подвал – в морг. И когда дверь открывается, я покорной серой тенью иду следом, отводя глаза санитарам. Твоя рука, трогательно-беззащитная, свисает с каталки и, кажется, что вот-вот ты поднимешь её и поманишь меня пальцем. Но этого не случается.
Ты бледен как покойник, хотя, в прочем, почему как? Твоё сердце больше не бьётся, и даже губы побелели. Тебе холодно? Я согрею тебя… Я лгу? Да правильно, моего тепла не хватит и на одного не то, что на двоих. Я просто останусь тут с тобой, ты не против? Не отвечаешь? Ну, ничего, молчание – знак согласия. А в кино мы пойдём завтра, ведь сегодня уже поздно немного. А потом можем переночевать у меня. Хочешь? Я редко звал тебя в гости, но я на самом деле не против. Ты можешь теперь чаще приходить ко мне. А то в квартире без тебя как-то пусто, безжизненно. Даже часы по-другому тикают. Признаться честно, мне немного страшно там находиться одному. А может…переедешь ко мне?
Лин…Будем жить вместе, а?
Лин…я ведь…я…я же люблю тебя…
Но ты ведь и сам об этом знаешь, правда?...
-
-
20.04.2010 в 19:57